Косметические рецепты в Юрьевке

     В раннем детстве в Юрьевке я, конечно, многого не понимал или не знал, другое не мог объяснить. Если сейчас воспоминания в свете скромной науки, которую мне удалось узнать, приобретают значение, то еще большее значение должны иметь рассказы моей матери о

 

206

жизни в этой деревне. Общее ее образование было достаточным, чтобы иметь верное понятие обо всем, другое она сама изучала и объясняла иной раз не без известной остроты ума.

     Так, она рассказывала о деревенских притираниях, на которые была мастерица та самая старуха, имя которой, к сожалению, забылось, но которую все знали и уважали в те времена, и о коей я уже говорил выше. Ее кажется, звали Захариха, но с точностью утвеждать не могу. Она делала так: брала кварту чистого липового меду, добавляла в нее цветы зверобоя («гипперици оффициалис», «герба гипернци оф», или «мильпертьюи» по-французски) и оставляла так до осени, когда добавляла корень ангелики и столько же, сколько было по объему меду с растениями, добавляла чистого спирта 97 градусов, осенью она добавляла тонко срезанную яблочную корку, потом все цедила и оставляла до Нового Года, добавив туда несколько зерен бензойного ладана и две-три «слезки» ладана росного. Когда была первая в Новом Году «Звездная Вода»[21], она ею разбавляла образовавшуюся настойку с расчетом, чтобы было не меньше 60 градусов крепости. Затем она сушила дрожжи, не на горячем месте, а лишь на теплом, пока те не ссыхались в твердые, рогообразные куски. Высушенные дрожжи она настаивала в «Звездной Воде» два дня и этот настой прибавляла в свое снадобье. Этим снадобьем надо было натирать лицо, если оно было в угрях. Старший брат, как и средний, страдали этой болезнью молодых людей, и мать извела большие деньги на все аптекарские изделия, пока не узнала, что Захариха лечит своей настойкой. Лечение дало сразу же свои результаты; лицо старшего брата стало здоровым, кожа порозовела и угри исчезли! Рецепт этот мать купила у старухи за пять рублей с обязательством никому его не давать, и мать сама приготовляла эту настойку. Она имела очень приятный запах и даже вкус, потому что ее можно было также и пить. Позже, уже занимаясь химией, я нашел, что причина лечебного действия таковой зависела от присутствия в ней витаминов «C» и «B», а также витаминов «R» и «Y»[22]. Ароматические масла ангелики и зверобоя были дезинфицирующими, а яблочная кислота, как и муравьиная кислота меда, были предохранительными дерматическими веществами, дающими здоровую реакцию кожи, которая имеет кислую реакцию. «Люстральная вода» имела свойство растворять нечистоты, имевшиеся в коже, главным образом, мочевую кислоту. Откуда были у этой Захарихи такие сложные познания? Для нас это было тайной, как было тайной лечение «костоправа» Кондрата, коловшего иглой больных, после чего они выздоравливали!

 

207

 

Повести старых людей

     В зимнее время в Юрьевке старики любили, когда к ним приходили девушки, посидеть до ночи, вышивать, петь песни, рассказывать сказки.

     В один из таких вечеров у старухи-соседки собрались юноши и девицы. Был там и я. Первым долгом старуха поставила всем угощенье: жареную картошку с салом, соленые огурцы, перец, квас, а молодежь принесла с собой кто — сала кусок, кто — колбасу или мясо, а. кто и бутылку водки. Однако, если была водка, так не для выпивки, а так, чтобы веселей было.

     Сначала все шутили, смеялись, играли в «долгую соломинку» — тянули из кучи с тем, что кто вытянет подлиннее, тот и жить долго будет. Потом стали песни петь, а после старуха стала рассказывать. Зажгли уже лампы. В хате было жарко натоплено. Девушки вышивали свои наряды, слушали, а старуха говорила: «От-то же, когда был Сваро, так ему было скучно одному. Жил он в себе и сам по себе, как старый вдовец, в мовнице (бане), какую сам себе построил в незапамятные веки. И ходил он молиться, мылся, терся да вехоть и бросил, а с того поту Божия и свет почался. Выросла земля, два месяца показались, стали ходить по небу, а потом Сваро солнце сделал, чтобы лучше видать было. Да пришел из-под споду Дух Нечистый, Гнилой, и один месяц разбил, на землю стал камни кидать. А Сваро осердился, схватил его и стал бить, да на кусочки разбил, в камни запечатал, и с тех пор он в них живет. И Дети Сваро на землю сошли, стали играться да за волосы хвататься, а где волос упал, там дерево выросло, где клок — там лес целый. И когда Сваро то увидел, на тучу белую сел, сам себя за бороду держит, да таким образом и сидит, а земля под ним. Весна, Лето, Осень, Зима внизу, а у Бога все время тепло и жарко, рядом с Солнцем живет Он. И так тысяч сто годов сидел Сваро да забыл, заслонил Солнце, а на земле холод страшный пошел, все замерзать стало, люди, звери, все побежали на полдень, где теплее. А и на полдню холодина такой, что всяко древо, всяка травина замерзла. А на земле тогда Царь-Горох был. Земли было много, а людей мало, где хочешь, там и сей. А на другом конце земли Царь-Панько был, а у Царя-Панька земля была тонка, носом копнешь, и — воду пьешь! Стала по земле Мара ходить, а где Мара с Мороком, там и люди помирают. Стали люди кричать: «Слава Свару! Слава Свару! Слава Свару!», а Дед глухой, ничего не слышит, а видит, что люди мечутся, привстал и Солнце из-за Него показалось, вмиг землю отогрело. Стали люди радоваться, ну, и Сваро увидал, что сделалось с людьми, понял. А Царь-Панько

 

208

на Царя-Гороха войну поднял. Такая война пошла, стали люди сначала камнями кидаться, стрелами, мечами, ножами биться, да у кого нож медный, тот и пропал! У Царя-Гороха железа не было… Так Царь-Панько всю землю у него и забрал…»

     Анализируя слова старухи, можно заключить две вещи. Во-первых, сказала она, что было два месяца. Астрономия говорит, что в незапамятные времена действительно было две луны на нашем небе, и что одна из них распалась, образуя рой астероидов (Станислав Менье, «Ле пиер томбэ дю сиель» (Камни, падающие с неба), Париж). Когда это случилось, астрономы не знают, но как об этом могла знать старуха?

     Второе: война Царя-Гороха с Царем-Панько. «У Царя-Гороха не было железа». Ведь это указание на неолитическую войну! Тогда именно иллирийцы имели бронзовое оружие, а кельты — железное. Последнее не поддается никакому сомнению, но как все-таки старуха могла сохранить об этом воспоминание, хоть и искаженное, легендарное, но все-таки воспоминание? Наконец, есть и упоминание о ледниковом периоде: «Сваро заслонил Солнце». Правда, есть и в Библии слова о Всемирном Потопе, который был несомненно в связи с таянием льдов ледникового периода, но старуха ясно сказала, что сведения эти шли из легендарной Эпохи Двух Царей, в Библии даже приблизительно не указанных. Конечно, имена этих двух царей легендарны. Возможно, что они даже никогда в действительности не существовали, не носили других имей, а были произвольно выдуманы, но все равно даже и в этом случае упоминание про них и войну, ими затеянную, есть отражение действительной войны, когда-то бывшей между людьми бронзового и железного века. Мы знаем, что эта война имела место в Европе, а славяне тогда еще в Европе, по официальным данным, не были. Как же старуха могла настойчиво говорить об этом, как о прошлом, о котором «знали старые люди»?

     В этом ее рассказе, вероятно, основой служили действительные факты, а воображение придало им лишь внешнюю форму или, скажем, исказило эти факты. Но сами факты-то были. Мы не считаем эти слова лишь одной фантазией, а считаем их традицией, ибо рассказ старухи был передачей этой традиции, а не сказкой. «За стари часы було», — говорила она. Значит, в древности. Откуда же она могла знать такую древность? Мне самому, прежде чем я нашел сведения о второй луне, пришлось многое перечесть и во многом сомневаться. Однако теперь мы можем считать вполне установленным факт знания старухой этого события. Знала она и про ледниковый период и про Войну Двух Царей, один из коих обладал бронзовым оружием, а другой — железным. Из ее рассказов, относящихся к «повестям старых людей», нам удалось почерпнуть многое, о чем мы скажем дальше.

 

209

Звездная вода

     В каких культурных сношениях могли быть римляне и славяне, наши предки? Вероятно, почти ни в каких. Между тем, известна «Люстральная Вода» римлян, которую приготовляли наши кудесники и чародеи. В Юрьевке на Днепре эту воду приготовляли так: надо было собрать чистый снег, первый в Новом Году, в новую кастрюлю, либо горшок, либо эмалированный чугунок, затем внести в дом и поставить над печью так, чтобы дым не трогал и пыль не садилась, а затем вечером поставить во дворе так, чтобы в воде были видны звезды. Лучше всего было, если на дворе была оттепель и вода оставалась жидкой. Это было нужно для того, чтобы «звезды нагрели воду».

     Тем не менее эта вода имела нечто общее с Живой Водой ведийцев. Те употребляли для этого, кажется, дождевую воду, а в Юрьевке для этого служил свежий снег. Во всяком случае, в эту воду, в которую клали кусочек ладана (олибан), нагревали, а затем купали в ней младенцев, больных «молочной болезнью» («крут-дэ-лэ» по-французски) или мыли волосы, тронутые перхотью, ею же умывались молодые девицы, «чтоб сохранить красоту». Летом такой водой была колодезная вода, взятая на заре, так, чтобы казалось розовой. Вероятно, римская «Люстральная Вода» тоже была арийского происхождения. Либо же употребление таковой распространилось у славян через купцов, посещавших Рим и славянские земли.

     Та же вода считалась верным средством против ревматизма и подагры. Снеговую воду пили при болезнях почек, мочевого пузыря или опухолях суставов ног и рук. Действие ее было несомненным. Над этим задумывались и мы и объясняем лечебную силу этой воды тем, что, будучи изготовленной из снега, она была как бы дистиллированной, то есть лишенной минеральных солей и, конечно, легче растворяла мочевую кислоту в организме. Однажды нами был даже сделан анализ такой воды, показавший, что содержание минеральных солей в ней было меньше одной тысячной! Найденные же в ней соли были железные окислы и кальций. Последний был в весьма незначительном количестве, а вообще чистота снеговой воды могла считаться близкой к идеальной.

     Конечно, звездный свет, как и свет зари, имел только магическое значение, хотя роль космического света нами не выяснена. Увеличивает ли он ионизацию воды или же придает ей химическую активность, мы определить не могли. Думаем, что такая вода могла быть насыщенной световыми, или

 

210

космическими, электронами. Какое они производили действие на поведение воды в организме, нам неизвестно.

     Однако, мы отмечаем факт употребления Звездной Воды в Юрьевке.

 

 

Млада, Ярица, Юница

     Юность и молодость, увлечение, влюбление находились под покровительством Млады, Ярицы, Юницы, — Три Девы с Матерью Быдогощью. Быдогощ (Быдгощ) является Матерью Чувства, вдохновительницей Любви не только к противоположному полу, но и вообще ко всему. Юрьевские «старые люди» говорили молодежи: «Як вырастешь, та возьмет тебя Юница за руку, та поведет к сестре Ярице с Младой, та будет Мать Будогоща благословлять а рще: «Иди, сыне, либо дочко, до Свету (в мир, в жизнь), та люби всяко дерево, траву, птицу, скотину, люби детей, мужа (жену) та работай на них, абы им лепше было, как тебе самому!»

     Ясно, таким образом, что это как бы Вера, Надежда и Любовь с Матерью их Софией. Однако, «старые люди» уверяли, что «наука» та шла из древности и про Трех Дев знали все Пращуры, и им посвящали своих подростков, девушек и юношей. Между прочим, название Быдогощ имеется в Восточной Пруссии, этим именем назван город возле Бромберга. Возможно, что Быдогощ и Радогощ если не одно и то же Божество, то во всяком случае они близки друг другу.

     «Млада пляшет, Юница песни поет, а Ярица цветы сеет!» — говорили юрьевские крестьяне, придавая, таким образом, весеннее значение этим трем сестрам с их Матерью.

 

О Младица, о Юница, о Ярица,

буде дощу з Будогощью! —

 

пели весной девки на лугу. Однако, эти песни пели только самые молодые девчата, по 16—17 лет. После они шли «выспевать» другие песни, как

 

О Толо, Толо,

Золотое Перо,

на чьей ручце,

на мереженце (вышитой «мережкой»)

срибный

перстень упал?

 

211

     Это песня-гадание, обращенная к Толо-Ладо с просьбой ответить, кому с весны замуж идти. Перстень, кольцо — знак замужества.

     Трем Сестрам девицы тайком на заре, утром или вечером, но чаще утром, несли чашку молока на «средокресную дорогу», то есть в то место, где одна дорога пересекает другую крестообразно. Там это молоко они выливали, говоря: «Пейте, Сестрицы, дайте мне Гриця!» (то есть мужа).

 

 

Образование культа

     «Старые люди» на Рождественское Свято рассказывали в Юрьевке: «Когда жили на свете деды дедов и прадеды прадедов, когда прадеды пращуров и щуры щуров пасли скотину в степи далеко, далеко от нашего края, тогда жил Батько Орий, а у него было три сына: Кий, что сделал Киев, Хорув, что живет на Полдень, а от кого хорваты пошли, да Щек, от кого идут чехи. И пошла тогда земля трястись, а то Мор-Мара с Мороком под землею подрались, да хлынула вода великая, да затопила степи. Уходили от той воды люди, ибо она шла помалу, подальше, в горы, а горы все высокие, да чем выше люди шли, тем выше вода великая ставала. Земля ставала все меньшей и меньшей. Не знали люди, куда идти дальше, как на гору карабкаться. И стал Орий на колени, стал просить:

     «Солнце, Солнечко Красное! Может, ты — Бог?» Отвечало ему Солнце: «Нет, я не Бог, а есть выше меня, тот — Бог!» Обратился Орий к Горе: «Гора, Гора Высокая! Может, ты — Бог?» Отвечала ему Гора Высокая: «Нет, я не Бог, есть повыше меня, тот — Бог!» Обратился Орий к Туче Белой и сказал: «Туча моя Белая, может, ты — Бог?» Отвечала Туча Белая: «Нет, я не Бог, есть тот, кто выше меня, тот — Бог!» Обратился Орий к Ветру Быстрому: «Ветре мой Быстрый, может, ты — Бог?» Отвечал ему Ветер Быстрый: «Нет, я не Бог, тот, кто выше меня, тот — Бог». Обратился Орий к Заре Утренней: «Зоре моя Ясная, может, ты — Бог?» Отвечала ему Заря Ясная: «Нет, я не Бог, есть тот, кто повыше меня, тот — Бог». Обратился Орий к Звезде Утренней: «Звездо моя Утренняя, может, ты — Бог?» Отвечала ему Звезда Утренняя: «Нет, я не Бог, есть выше меня, тот и есть Бог». Обратился Орий к Месяцу Красному: «Месяце мой Красный, может, ты — Бог?» Отвечал ему Месяц Красный: «Нет, я не Бог, есть выше меня, тот — Бог». Обратился Орий к Дереву Зеленому: «Дерево Зелено, может, ты — Бог?» Отвечало ему Дерево Зеленое: «Нет, я не Бог, есть выше меня, тот — Бог». Обратился Орий к Птице Быстрокрылой: «Птице Быстрокрылая, может, ты — Бог?» Отвечала Птица Быстрокрылая: «Есть повыше меня. Тот — Бог». Обратился Орий к Траве Высокой: «Трава моя Высокая,

 

212

может, ты — Бог?» Отвечала Трава Высокая: «Нет, я не Бог, есть тот, кто выше меня, Он — Бог». Обратился Орий к Быку Непорочному: «Может ты — Бог?» Отвечал ему Бык Непорочный: «Нет, я не Бог, есть тот, кто выше, тот и Бог». Обратился Орий к Корове Яловой: «Корове моя Ялова, может ты Бог?» Отвечала ему Корова Ялова: «Нет, я не Бог, есть выше меня. Тот и Бог». Упал тогда на лицо свое Орий и вскричал: «Боже, Ты, который не Солнце, не Месяц, не Трава, не Дерево, не Птица, не Гора, не Бык, не Корова, ничто, помилуй нас! Спаси нас от Воды Великой, не дай загинуть ни скоту нашему, ни нам!»

     И тогда остановилась вода прибывать, перестала земля трястись, и стало тепло, и травы выросли новые, и земля вышла из воды. Так Щуры Щуров и Пращуры Пращуров научились в Бога верить!»

 

 

Ырка

     «Старые люди» рассказывали: «Ночью человек идет в поле, расстояние между ним и домом другое, чем днем, и ночью человеку все кажется, будто кто-то идет за ним, и беда, ежели оглянется! Тут-то Ырка и сразу добегает до него и начинает его морочить! То хватит за руки и начнет вертеть вокруг себя колесом, то удлинит дорогу, а то собьет с пути. Чтобы Ырка сбыться, нельзя ни в коем случае оглядываться, а начнет звать знакомым голосом, будто жена либо муж, а не то брат, сестра, мать — еще меньше оглядываться. Даже думать о том, чтобы оглянуться, нельзя, а то сразу вскочит Ырка, в один прыжок будет рядом и начнет говорить всякое, даже и такое, что никто, кроме Бога, не знает! Отвечать никак нельзя. Лучше всего сказать: «Чур меня, чур, Пращур!» трижды, и тогда Ырка отстанет. Но ежели ответишь, так он начнет забегать вперед, дорогу преграждать, в поле заводить, подальше от дому. Лучше молитву какую-либо читать. «Отче Наш» очень помогает, потому что ей нас сам Христос научил. Ырка же не черт, но темный человек. Он из тех, может, что повесились или горло себе ножом перерезали, утопились. Ночью — его воля. Ночью он ходит по всем дорогам, бегает, где бы кого встретить, тепла его живого напиться, чтобы дожить недожитое. Оборвал ведь жизнь, а дожить ее должен. Вот и ищет. Так чтобы если кто в поле ночью заночует, надо огонь развести. Ырка огня боится, огонь его прогоняет, потому что в огне овца! А тут мудрость великая и не всякому она сказана. И вот, Ырка бегает, и не дай Бог увидать его тьмавое лицо, глаза у него, как у большой кошки, светятся, посмотришь — он тебя и заворожит. В глаза ему, если уж забежал вперед, никак нельзя смотреть, а будет мороз по спине драть, мо-

 

213

литься надо. Деда звать надо! Сказать надо: «Деде, Прадеде, Пращуре, слышишь?» И в ответ коли раздастся: «Слы… шу!» как бы издалека, значит, услышал Дед, и тогда Ырка отстает.

     Особенно он привязчив на Ивана Купалу. Потому-то и огни разводят в эту ночь. Ырка Иванова Огня боится. Но пуще Деда боится. Ежели скажешь ему: «Отстань, а то Деду скажу!», он сразу присмиреет. А коли станет вопросы задавать или скажет что-либо, что одному Богу на Святой Исповеди сказано, так надо непременно отвечать: «А ты, Ырка, Отче Наш знаешь?» В тот же момент он заплачет, зарыдает слезами горькими и позади останется».

     Из этого рассказа о ночном привидении Ырке можно заключить, что «Деда звать» значит призывать Исварога, ибо его имя было Дедо, Дед, Прадед, Пращур. Таким образом, хотя в этом мифе и есть христианское содержание, он все же языческий. Ырка — нечто вроде ночного духа, эльфа или призрака. Запрещение оглядываться перебарывает страх одиночества во Тьме. Тьма — образ смерти. Таким образом приставание Ырки — угроза Смерти.

 

 

Полудянки

     «Летом, в поле работаючи, надо в полдень спать ложиться на час, потому что коли вено венити с утренней звезды до полудня, много часу уходит, а в полдень Полудянкам плясать надо. Потому-то люди спать должны. И пока спят они, Полудянки за них вено венят, снопы кладут. Горе тому, кто смотреть на них будет. Причаруют, заворожат, иссохнет, как костыль станет. А женщину или девицу так заморочат, что на всю жизнь дурная (глупая) будет. Никак нельзя на Полудянок смотреть. Солнце жжется, под возом ложиться надо, а то Полудянка сожжет. Иссохнется человек. Все будет томиться, головой страдать. А Полудянки в жите-пшенице пляшут, бороду Деду заплетают, смеются, мелькают красными, синими, белыми платками далеко-далеко, а пойдешь, назад не воротишься. Идет вдали волна голубая, а то Полудяпки пляшут, коров доют. Пастух зазевался, а они их в пещеру загнали и доют. А в небе Солнце горит, и в нем овца. Тут есть наука великая, не всякому сказанная. А коли Полудянку встретишь, забыл что ли, так надо поклониться и сказать: «Добродень Деду!» И она так пройдет, не тронет. А не скажешь, плохо будет тебе!

     С виду они как девки, краснощеки, белолицы, смешливы, грудь пышная, а голос звонкий. В одной рубахе, в запаске (юбке) и в волосах колосья,

 

214

ромашка, васильки, мак красный. Идет — пава павой, рукой двинет, как крылом машет. Походка плясовая. Идет, рукой зовет. Мотнет рукой во ржи, пойдешь за ней, а она спрячется. Издали уже рукой машет. Пойдешь еще, а она еще дальше стала. Чем ты к ней ближе, тем она от тебя дальше. А чем ты от нее дальше, тем она ближе. И коли видит, что не хочешь идти за ней, все старается, чтобы смотрел на нее, а увертываться будешь, она с другого боку зайдет. Спать ли будешь, она не тронет, потому что ты под возом, а на возу вено, а поверх вена Солнце светит. Дед его стережет, потому что в нем овца. А коли видит она, Полудянка, что не смотришь, голой покажется. Не дай Бог, увидишь! Так и будешь смотреть все, глаз оторвать не сможешь. Заворожит, разъярит, с ума сведет!»

     Этот рассказ «старых людей» совпадает в главных чертах с ведийским пониманием Огня. Огонь есть Агни, а «овца» — образ Агни, «я-гн-енок», «агнец». В этом выражении «наука великая» («Солнце и в нем овца») то же содержание: Солнце — Огонь Небесный, образ Огня земного, Агни-Вышнего-Индры. Полудянка — Русалка Страды. Встреча с русалкой вообще, по славянским верованиям, ничем не грозит. Но встреча с Полудянкой во время обеденного отдыха опасна. Отдых нужен телу и требование отдыха в обед — общее всем мифологиям требование, как и требование чистоты тела, ритуальных омовений.

     Полудянки здесь — образ соблазна, образ нарушения обычаев. Всему свое время: работе, молитве и отдыху. Нарушение этого порядка ведет к греху и болезни.

 

 

Сноп, или Пращур

     Начиная жатву обычно с ячменя или жита, юрьевцы зажинали Первый Сноп и называли его Пращуром, ставя в красном углу под иконами. По Спожинах Сноп этот относили на чердак, где он и оставался, укрытый вышитой скатеркой, до Рождества. В Канун его торжественно вносили в хату, на чистую половину, ставили в углу, под иконами и называли, входя в эту комнату: «Поздоровь, Боже, Пращуре!» В других местах его называли Дедом, Прадедом и Зажинец, Спожинец и т.д., но основное его значение Деда Вселенной остается везде, если даже его открыто и не говорят. Всякий раз люди подразумевают, что Первый Сноп — дар Богу или что он — изображение Бога-Отца. В Юрьевке Пращур был участником Колядок, его носили на вилах от дома к дому и, входя, ребята начинали словами: «Слава Пращуру!» Затем пели Колядки. Взрослые же, обмотав Колесо соломинами Пращура, зажигали и гнали горящее Колесо

 

215

по дорогам, через сугробы, в знак близкой весны и тепла. В начале вешнего сева хозяева брали Первый Сноп, растирали руками колосья и выпавшее зерно с половой (мякиной) смешивали с зерном для сева. Этим как бы поддерживалась связь одного Пращура с другим, идущая с древних веков. На Новый Год несли колоски из Пращура скотине, курам, животным, чтобы и они попробовали зерна Пращура, чтобы хорошо родились, были здравы и благополучны. Хозяева, творя молитву, читая Отче Наш, добавляли:

 

Бери семя с Пращура,

чтобы не было ящура! (болезни рогатого скота).

 

     Пращур был непременным свидетелем свадьбы, его сажали в красном углу с широкой цветной лентой наискось как «Болярина», а посаженные отец с матерью, входя в избу, кланялись иконам, крестились трижды и говорили, обращаясь к Снопу: «Буди здрав, Пращуре!» Из этого видно, что Первый Сноп был как бы изображением, иконой Бога, Деда Вселенной, Сварога. Из выдернутой из него соломинки зажигали огонь на «Зворожины», чтобы начинать приготовление «стравы», в состав которой входило не только мясо, но и зелень. К горевшей соломинке Пращура прибавляли соломы, потом хвороста, кирпичей из «кизяка» или угля. В «колобрагу», род пива, приготовлявшегося к Рождеству, бросали тоже соломинку из Пращура, и та в ней плавала все время брожения, оставаясь в ней и в самый канун, когда брагу пили. Из зерна Пращура делали снадобье для лечения мокнущего лишая на лице: брали зерно, шли к кузнецу, где тот, разжегши кусок железа, прикладывал его к зерну. Из последнего текла темная, пахнущая горелым, маслянистая и дегтеобразная жидкость. Этой жидкостью мазали лишай и обычно он исчезал. Пращуровым зерном кормили петуха ночью, беря его с насеста и внося в дом под крещенье, на Рождество. Зерно считали, сколько склюет, по числу судили о «чете или «нечете», добре и зле.

 

 

Тайная мудрость

     Упоминание о Тайной Мудрости в том или другом выражении («Солнце овца есть» и т.д.) относится к герметическим выражениям, имеющимся в сказаниях юрьевских «старых людей». Объяснение этих выражений нами было найдено лишь в ведизме и то после долгого изучения. По всем данным, «наука», или «веда», передавалась от одного поколения «старых людей» другому и не была предназначена для «профанов». Не все «старые люди» по возрасту были «старыми людьми» в том смысле, как это хотела сказать языческая традиция. Только некоторые

 

216

из них, всегда двое-трое в поколение, действительно были посвящены в «знание», да и то не всегда полное, ибо со временем это «знание» терялось стушевывалось, забывалось. Однако, такая передача не была равносильной посвящению в «колдовство». О Колядунах была речь, когда хотели сказать о человеке, сохранившем действительно языческую веру, но таких людей было чрезвычайно мало, еще меньше, нежели «старых людей», хранителей языческой традиции. Дело в том, что вообще, если язычество еще удерживалось, то вопреки жизни, ибо последняя стала христианской. Языческая традиция была лишена того, чем она должна была питаться, то есть среды. Крестьяне жили жизнью православных людей, от праздника к празднику, Рождества и Пасхи. Таким образом, чрезвычайно малое количество людей, несмотря на «Зворожину», жило в условиях языческой традиции, но те из них, кто жил, были знающими «науку». Об этом говорили сами крестьяне. Так, считалось, что Захариха «знает науку», что знает ее и дед Богун и еще некоторые старики на хуторах. При каждом из таких «знающих» был юноша, с ним живший, которому свою «науку» Дед передавал. Духовенство смотрело на таких «ведунов» как на погибших людей! Если их официально от церкви не отлучали, то и не принимали в нее. Особенно обострились отношения между носителями языческой традиции и духовенством, когда в те же места прибыл фельдшер, ставший лечить людей не «люстральной водой», а порошками. Крестьяне упорно к фельдшеру не шли, предпочитая своих «знахарей». Между тем, фельдшер, чтобы жить, должен был принимать больных, а больные к нему не шли. Он обратился к священнику, чтобы тот с амвона сказал прихожанам слово в его защиту. Вместе с тем обратился он и к земскому начальнику. Последний, даже не дожидаясь действия проповеди с амвона, арестовал одного из «знахарей» и послал его под стражей в город. Крестьяне встретили такую меру враждебно. Настал четвертый и пятый года, года первой революционной попытки захвата власти в России. В Юрьевском районе стали гореть помещичьи усадьбы. Их поджигало недовольное преследованиями против «знахарей» крестьянское население. Между тем «тайная мудрость» продолжала жить. Взятые под стражу и осужденные на ряд лет тюрьмы «знахари» были в глазах населения мучениками. О них говорили с уважением и авторитет оставшихся «знающих» еще более возрос!

 

 

Лесовики

     Хотя, казалось бы, в Юрьевке, где лесов нет и где ближайший Царичанский лес сосновый, истребленный сосновым шелкопря-

 

217

дом, а кроме него ни рощ, ни лесов пет, существовали поверья, касавшиеся Лесовиков, то есть Лесных Божеств. Главным из них был Дед Лесовик, у которого ноги и руки деревянные, как бы сухого дуба, а на ногах старая, мшистая кора, отпадающая кусками, которую Дед Лесовик, сев на пень, отдирает. А на голове у него птичье гнездо, а в волосах и бороде плющ зеленый и по щекам зеленый мох растет. Он нрава веселого и, если пугает своим смехом, то больше девок, а главное, если кто в лесу заблудится, то достаточно сказать: «Деде Лесовик, ты к лесу, а я к дому привык!» — он и выведет на тропинку, ведущую домой. У Деда Лесовика есть помощники: Кущаник, или Кустич, Деревянник, Листовик, или Листич, Травяник (Травник), Корневик, или Коренич, Стеблевик, или Стеблич, Квитник, или Кветич. Оришник, или Орешич, Ягодник, или Ягодич, и Грибник, или Грибнич. Есть у него и Русалы, Лесницы, наяды, среди которых Дубравица, Синявица, или Синява, Русява, Зеленица и др. Лесовик и его помощники блюдут порядок в лесу, следят за зеленью, цветами, корнями и плодами. Зла они никому не причиняют. В лесу даже ночью Ырка никак не властен и его дело — поля и дороги, а не лес. Туда его не пускают ни сам Лесовик, ни его помощники, а лесные Русалы даже благосклонны к человеку и никогда такая Русала человека не погубит. Все эти Божества добрые и никакого зла в лесу не допускают. Даже волк, если забежит в лес за зайцем, то сейчас же наткнется на Лесовиков, которые начинают на него гукать, кричать, гнать его прочь, а за зайца заступаются. Лисе и то, ежели не схитрит, трудно в лесу. Потому-то ее чаще можно встретить у курятника в селе, чем в лесу. Там она только нору делает и лисятам, как всему слабому и беззащитному, Божества лесные тоже благоприятствуют. Если в лесу есть озеро, там царствует Водяник с Езерицами, русалками озерными, но и тот — тоже друг всего живого и зла никому не причиняет. Особенно же благи Лесовики к сборщикам ягод, орехов, грибов, потому что все это растет для живого, чтобы все живое могло им пользоваться. Если Лесовики и пугают иной раз девчат, так из озорства. Они веселы по натуре и любят посмеяться над трусливыми девчатами, разбегающимися от их крика. В лесу надо звать Деда на помощь, крича: «Ау! Ау! Ауме!» Заметим сразу же, что ведическое название Бога, особенно во время жертвоприношения — «АУМ».

     Таким образом, и здесь видна связь языческих верований с ведизмом. Особенно же она видна из этого лесного призыва к АУМУ. Так ведийцы обращались к Соме, когда делали возлияния на Огнь-Агни.

 

 

218

Смерть — уход «до Петрив»

     Ведийские Гимны говорят о «Питри[23]», священных Предках, ставших святыми в конце концов и слившимися с основателями ведизма. О том же, хотя и несколько иначе, говорили в Юрьевке «старые люди» на Зворожине (праздник «старых люден» осенью, на Покрова). Церемония угощения заключалась в том, что присутствовавший Зворожный Дед и Баба спрашивали: «А Иван где же? Почему нет Ивана?» На это следовал ответ: «А пошел до Петрив!»[24] «Петрами» участники Зворожины (Исварожины) называли умерших, ибо «при жизни человек называется Иваном, а по смерти он уже на это имя не отзывается, он становится Петром, а не Иваном!» И чтобы вызвать мертвого на ответ, надо его позвать новым именем. Однако, какое имя получил он после смерти, знает лишь «Тот Свет», а не жители этого Света. Потому-то «лучше Ивана назвать Петром», чем Иваном, ибо на свое земное имя он ни за что не откликнется. Расширенно «Петрами» называли всех умерших в период между двумя Зворожинами. Между тем Питри[25] (или Питарами[26]) назывались у ведийцев усопшие Предки, потрудившиеся для веры, а потому ставшие сначала священными, а потом святыми. Век за веком все большее оБожествление этих Предков постепенно превращает их в святых, в Божества. Это общий закон всякой религии, если она существует достаточно долго: эзотерическая сторона ее постепенно скрывается под наслоениями, приходящими извне, и внешнее становится вскоре внутренним. Мы не настаиваем, что выражение «пошел до Петрив» буквально значит: «пошел к Питарам[27]», но указываем на одинаковый смысл такого ответа при случайном совпадении «Питри» и «Петры». Больше того, происхождение имени Петр — евангельское и значит оно «камень». Между тем «Питри[28]» — имя санскритское. Оно, вероятно, искажено во французской транскрипции и по-санскритски пишется и читается «Питри»[29]. Однако, совпадение в этом случае не столько звуковое, ибо в таковом нет ничего удивительного после тысячелетия христианства на Руси. В этом случае вполне законное проникновение христианских идей и слов в языческую сущность обычаев не вызывает возражений, но что является в этом важным и интересным — это смысл вопроса и ответа на Зворожине. В самом задавании вопроса и в ответе чувствуется давняя языческая традиция. Ведийцы знали, что смерти нет и что умерший уходил к Питарам[30], а юрьевские крестьяне верили тоже, «что смерти нет, а есть жизнь на Том Свете, куда уходит Иван, присоединяясь к ушедшим ранее “Петрам”[31]!»

     Таким образом, смерть не есть исчезновение, а лишь переход из одного

 

219

Света в другой. Свет в данном случае значит «мир». Мир Живых и Мир Мертвых связаны какой-то нитью, по которой происходит этот переход, роль последней в человеке играет пупок на животе, месте Живы.

 

 

Кажущееся сходство в словах и
настоящее сходство

     Приводя здесь фольклористические наши наблюдения, мы должны отметить две вещи: во-первых, занялись мы изучением фольклора под влиянием одного из уроков учителя русского языка в Духовном Училище, который сказал: «Много есть интересного в народных обычаях и в них есть много указаний на наше языческое прошлое. К сожалению, не все еще записано и далеко не все известно». Эти слова пробудили в нас интерес к нашей теме, а внимательное отношение к окружающему заставило запомнить все, что казалось интересным. Пребывание же за границей и контакт с фольклором чужих земель побудил нас записать все, что мы знаем из фольклора России. Тем более, что революция, выметая всякую религию, выметает и остатки такового на Руси.

     Во-вторых, если мы отыскали совпадение нашего фольклора с ведизмом, то мы не останавливаемся только на первом внешнем сходстве, а ищем внутреннего, более глубокого, смыслового. В этом отношении нам кажется, мы кое-что понимаем не так, как принято в мифологии или фольклорологии[32]. Однако, не будучи пленниками научных теорий и схем, мы стараемся подвести под живую ткань фольклора теорию, а не тянуть эту ткань из кросна теории и вопреки самой ткани! К сожалению, ученые не всегда считаются с живой тканью. Не всегда они до конца понимают и другую истину, а именно, что материалистический подход к вопросу не играет первой роли, а если он ее и играет, то далеко не всегда. Точно так же, если вначале человек искал в Солнце, Земле и Воде, Огне и Жизни Бога, то постепенно он от этого освобождался и начинал видеть за Солнцем, Землей, Огнем, Водой и Жизнью Божество, отличное от первоначального верования. Это ясно видно из нашего очерка «Рождение культа». Постепенная сублимация религии шла одновременно с обратным процессом затемнения смысла религии. Первое породило второе по прямому физическому закону: «действие равно противодействию». Действие религии рождало противодействие арелигии, последняя же может еще именоваться религиозной инерцией. Если в этом случае уместно материальное истолкование, то оно касается процесса, а не самой религии. Процесс материален, а религия нематериальна, даже если она груба и несовершенна. Даже в том случае,

 

220

если она идет от материи, дерева фетишиста или камня идолопоклонника. Даже и в этом случае поклоняющийся ищет в предмете культа не цель, а средство. Таким образом, мы ищем сходства не кажущегося как в словах так и в понятиях, из них проистекающих, но настоящего, истинного, сходства глубинного, единственного, которое имеет значение.

     Останавливаться же лишь на внешнем и на нем основываться — односторонне. Мы не собираемся «учить ученых», но высказываем нашу точку зрения, с их точкой не совпадающую!