Великая княгиня Елизавета Федоровна Романова

Рядом с Великой княгиней валялись две гранаты, неразорвавшиеся, наверное, потому что не изуродованным телу новомученицы предстояло путешествовать. Вряд ли Елизавета Федоровна обратила на бомбы внимание — князь Иоанн лежал с разбитой головой и стонал. Она сама была изувечена ударами прикладов, расшиблена падением, особенно ударами о торчащие бревна лбом и левым виском. Но мать Елизавета нащупала свой апостольник и перевязала им голову Иоанна. Ее грела иконка Спасителя, которую удалось спрятать от чекистских мародеров на груди. Образ, украшенный драгоценными камнями, был надписан по обороту: «Вербная Суббота 13 апреля 1891 года», — день перехода Великой княгини, бывшей немецкой принцессы в православие.

Оставшиеся в живых узники долго умирали от ранений, жажды и голода. Пока были силы, они пели молитвы. Оказавшийся здесь спустя некоторое время после чекистского отъезда крестьянин слышал из глубины шахты «Херувимскую песнь»… Когда тела мучеников извлекут, у Елизаветы Федоровны, монахини Варвары, князя Иоанна пальцы правой руки будут окостеневшими в троеперстии.

+
Пришедшие сюда осенью 1918 года следователи армии адмирала А. В. Колчака под руководством генерала М. К. Дитерихса по свидетельским показаниям местных в октябре раскопали шахту с казненными. Их тела обмыли, одели в белые саваны, положили в простые деревянные гроба и церковно отпели.

Игумен Серафимо-Алексеевского скита Пермской епархии отец Серафим из-за наступления Красной армии сопровождал отсюда гроба. Батюшка Серафим был особо доверенным лицом, являлся другом и духовником Великой княгини Елизаветы Федоровны. Помощниками с ним поехали послушники Максим Канунников и Серафим Гневашев.

1 июля 1919 года восемь гробов с новомучениками по железной дороге направились в Читу. Прибыли туда в августе, с помощью местных русских и японских офицеров отец Серафим доставил покойных в женский Покровский монастырь. Здесь тела матери Елизаветы и сестры Варвары облачили в черные монашеские одежды.

В одной из келий, сняв доски пола, вырыли неглубокую могилу и опустили туда восемь гробов, присыпав сверху землей, чтобы окончательно упокоить останки после окончания идущей Гражданской войны. В этой келье стал жить отец Серафим, о чем помогавший знаменитому колчаковскому следователю Н. А. Соколову капитан П. П. Булыгин в своей книге на английском языке «Убийство Романовых» рассказывает:

«Я находился менее чем на фут от гробов, когда я спал в его келье на раскинутой на полу шинели.

Однажды ночью я проснулся и увидел, что монах сидит на краю своей постели. Он выглядел таким худым и изможденным в своей длинной белой рубашке. Он тихо говорил: «Да, да, Ваше Высочество, совершенно так…» Он определенно разговаривал во сне с Великой княгиней Елизаветой. Это была жуткая картина при тусклом мерцании единственного фитиля перед иконой в углу».

Под напором наступающей большевицкой армии 26 февраля 1920 года останки мучеников повезли к границе Китая в изгнание. И там в последний раз обрушились на страдальцев красные: шайка местных коммунистов ворвалась в вагон и хотела выкинуть останки, сбросила на землю гроб с телом князя Иоанна. Подоспевшие китайские солдаты помогли батюшке и его послушникам остановить кощунство. В апреле 1920 года гроба прибыли в Пекин, где их поместили в склеп на кладбище Русской Духовной миссии.

Сразу для упокоения мучеников начали сооружать новый склеп здесь у храма св. преподобного Серафима Саровского. В него позже перенесут шесть гробов — Великого князя Сергея Михайловича, братьев-князей Константиновичей Иоанна, Константина и Игоря, князя Владимира Палея, Федора Ремеза. Они пробудут в склепе до 1945 года, когда на китайскую землю придет советская армия и воцарится здесь коммунистическая власть. С тех пор о святом захоронении ничего точно неизвестно.

Сестры Великой княгини Елизаветы Федоровны Виктория и Ирена из Гессенского Дома, оставшиеся вдвоем после ее гибели и другой их сестры — Государыни Александры Федоровны, и их брат Эрнест, узнав о прибытии в Китай останков Елизаветы — Эллы, как звали Елизавету Федоровну немецкой принцессой, пожелали, чтобы ее тело и инокини Варвары отправили в Иерусалим и похоронили у храма св. Марии Магдалины. Они хорошо помнили, как восхищалась этой церковью в Гефсимании в 1888 году Элла — Елизавета Федоровна на ее освящении.

Великая княгиня Елисавета Феодоровна в храме св. Марии Магдалины в Гефсимании в Иерусалиме
Слева начальник РДМ в Иерусалиме архимандрит Антонин (Капустин) Фото отца Тимона. 1888 год

Стараниями принцессы Виктории Гессен-Дармштадтской, теперь маркизы Милфорд-Хевен, гроба Великой княгини и ее келейницы в ноябре 1920 года были переправлены из Пекина в Тянь-Тзин, а оттуда пароходом — в Шанхай. Для этого принцесса Виктория приехала в Китай, откуда в декабре писала брату Эрнсту Людвигу, Великому герцогу Гессенскому и Прирейнскому:

«Мой дорогой Эрни…
Я знаю, что ты чувствуешь в отношении Эллы. Ты был всегда «ее ребенком».

Со времени революции я имела от нее только два письма, переданные мне в руки. Последнее, написанное незадолго до ее увоза из Москвы, было только, чтобы сообщить, что все хорошо у нее и в Доме (в Марфо-Мариинской обители. — В. Ч.-Г.), и было написано в закамуфлированном виде, как будто от начальницы женской школы в Нью-Йорке, так как тот, кто привез его, был американцем.

Другое было написано весной 1917 года, и там она говорит: «Господни пути являются тайной, и это поистине великий дар, что мы не можем знать всего будущего, которое уготовано для нас. Вся наша страна раскромсана на маленькие кусочки. Все, что было собрано веками — уничтожено, — и нашим собственным народом, который я люблю всем моим сердцем. Действительно, они морально больны и слепы — чтобы не видеть, куда мы идем. И сердце болит, но я не испытываю горечи. Можешь ли ты критиковать или осудить человека, который находится в бреду, безумного? Ты только можешь жалеть его и жаждать найти для него хороших попечителей, которые могли бы уберечь его от разгрома всего и от убийства тех, кто на его пути».

Я слышала — это было сказано одним из тех, кто был при ее смерти, — что она молилась: «Господи, прости, ибо они не знают, что творят». И я верю этому, потому что — как мог кто-то, не зная ее, вложить эти слова в ее уста?..»

Из Шанхая так же морем останки мучениц прибыли в египетский Порт-Саид в январе 1921 года. При гробах вместе с принцессой Викторией неотлучно был игумен Серафим, послушники Максим, Серафим и член колчаковской Следственной комиссии, возглавлявшейся следователем Н. А. Соколовым, А. П. Куликов. Из Порт-Саида принцесса Виктория брату писала:

«Мой дорогой Эрни,
мы прибыли сюда в полночь... Здесь есть греческая церковь, и гробы на ночь были оставлены там. Мы пошли в церковь. Задрапированные в черное, они только что были установлены в маленькой боковой часовне. Там были: отец Серафим, монах, который ни разу не оставил их еще с Алапаевска; греческий священник и несколько русских людей… Только по одной свече горело у изголовья каждого гроба…

Наружные гроба сделаны из дерева — китайского тика, с медной окантовкой, и большой медный Православный крест на них, и наверху — в голове Эллы укреплена в простой тиковой рамке ее хорошая фотография в одеянии сестры, и медная корона над ней. Гроб Вари — без портрета, но такой же, только меньше. Если ты помнишь, она была маленькой.

Монах сказал мне, что когда гроба надо было скрыть на несколько месяцев, прежде чем они могли покинуть Сибирь, они были спрятаны в женском монастыре, где их открыли, так как это было необходимо; и тело нашей Эллы не было подвергнуто тлению, только высохло. Монахини обмыли его и переменили погребальные одежды в монашеское одеяние. И таким образом, она теперь одета так, как она хотела быть, так как она всегда собиралась, как она мне говорила раньше, совершенно уйти из мира и закончить свои дни как монахиня, — после того как ее Дом был бы окончательно устроен…

Мы отправляемся сегодня после полудня в Эл Хаутара, откуда мы пересечем канал, и найдем там вагон, уже прицепленный к поезду, который отправится оттуда в Иерусалим сегодня вечером, куда мы и прибудем в 2 часа завтра…

По прибытии нас встретят катафалки и духовенство, и после короткой службы мы должны будем поехать через город к русской церкви св. Марии Магдалины, которая расположена возле Гефсиманского сада, около 4 километров от станции…»

В Иерусалиме гроба с русскими мученицами встретило русское и греческое духовенство, английские власти, местные жители и русские паломники, оставшиеся здесь после большевицкого переворота в России.

Благолепное погребение совершал Патриарх Иерусалимский Дамиан в сослужении многочисленного священства. В ногах гроба мученицы Елизаветы поставили принадлежавшую ей шкатулку с оторванным взрывом террористов пальцем ее супруга Великого князя Сергея Александровича. Эта шкатулка, в которой также была прядь волос Цесаревича Алексея Николаевича, потом находилась в покоях игуменьи Гефсиманской обители.

Гроба Великой княгини Елизаветы и инокини Варвары установили в усыпальницу храма св. Марии Магдалины — помещение под его нижними сводами, которое принцесса Виктория позже брату в письме так описывала:

«Оно все белое, сухое и вполне хорошо проветриваемое. Я заказала крепкую дверь в комнату. Она покрыта темной материей, и несколько икон висит на ней снаружи, и лампада перед ними. Отец Серафим живет в своей комнате рядом и имеет ключ, и таким образом, он может туда входить и держать все там в порядке. Мне он очень нравится. Он такой преданный, и верный и энергичный…»

+
Бессменный хранитель гробниц мучениц игумен Серафим скончается 84-летним в Иерусалиме в греческом монастыре в 1959 году, он похоронен на маленьком кладбище в Новой Галилее рядом с храмом. А в 1981 году Собор архиереев Русской Православной Церкви Заграницей постановил причислить к лику святых всех пострадавших от безбожников в России мучеников и исповедников православной веры.

За несколько месяцев до торжества канонизации в Гефсиманском храме вскрыли гробницы Великой княгини и инокини Варвары. Когда открыли гроб с телом Елизаветы Федоровны, помещение наполнилось необычайным ароматом: «сильным запахом как бы меда и жасмина». У Великой княгини хорошо сохранились ноги, мозг головы не истлел. У Варвары была цела голова.

Торжество прославления новомучеников происходило 31 октября и 1 ноября 1981 года в Синодальном соборе Знамения Божией Матери в Нью-Йорке, где находилась кафедра первоиерарха РПЦЗ. После богослужения открыли святые мощи Новопреподобномучениц Великой княгини Елизаветы Федоровны и инокини Варвары. Это были кисть руки Елизаветы Федоровны и рука Варвары, привезенные со Святой Земли из их гробниц. Сняли пелену с большой иконы новомучеников и вслед за духовенством грянули в храме все молящиеся:

— Величаем, величаем вас, страстотерпцы Христовы, новомученицы и исповедницы Российские, и чтим страдания ваша яже за Христа претерпели есте!

Чтобы особо почтить память новомучениц, было решено торжественно перенести в Гефсимании их мощи из склепа в сам храм св. Марии Магдалины. В 1982 году выбрали для этого 1 и 2 мая — дни празднования Святых Жен Мироносиц. К торжеству снаружи лестницу храма обвили русским национальным триколором, в нише же здесь висел старый Императорский флаг Православного Палестинского общества, председательницей которого после гибели супруга стала Елизавета Федоровна.

Патриарх Иерусалимский Диодор(фото licka_nicka)

Патриарх Иерусалимский Диодор прибывшим архиереям РПЦЗ сказал:

— Ваше прибытие сюда свято, как свято и дело канонизации святых Новомучеников, ибо и то и другое касается людей, претерпевших за православие… Церковь имеет свою политику, основанную на правилах святых Отцов. Святой Апостол Павел нас учит и говорит, чтобы мы повиновались властям предержащим, но этому надо следовать до того момента, пока они не касаются истины нашей веры.

1 мая из дверей, которые вели в Гефсиманскую усыпальницу новомучениц, вышел начальник Русской Духовной миссии с двумя ковчегами с частицами их мощей в руках. За ним священники несли гроб Великой княгини Елизаветы Федоровны, покрытый золотой парчой, потом — гроб с мощами св. инокини Варвары. Перед храмом их опустили на подставки из розового мрамора и началась литийная ектения, которую провозглашал протодиакон:

— Ко святым Новомученицам Великой княгине Елизавете и инокине Варваре помолимся!

— Святые Новомученицы Великая княгине Елизавето и инокине Варваро, молите Бога о нас, — отвечал хор монахинь.

Архиерей благословлял народ ковчежцами с мощами новомучениц на четыре стороны. Этот крестный ход обошел церковь. О другом дне празднества в органе РПЦЗ журнале «Православная Русь» его русская участница потом рассказывала:

«На следующий день, 2 мая, в воскресенье, я пошла в храм рано утром. По дороге я встретила сестру Гавриилу из Елеонского монастыря. Похристосовавшись со мной, она сказала, что это событие — перенесение мощей новомучениц создает впечатление заутрени Воскресения Христова. Что это такое торжество, такой праздник — как бы первый луч света, первый знак скорого освобождения нашей Родины…

В этот день святая чаша, Евангелие и воздухи употреблялись те, которые были преподнесены храму самой Великой княгиней Елизаветой Федоровной, когда она была здесь в 1888 году. Эти вещи — высочайшей ценности, и принесены они были только сегодня в храм, чтобы этим особенно почтить память Великой княгини. Из этой ее святой чаши и совершалось сегодня Причащение.

После Божественной литургии все двинулись крестным ходом под ликующий колокольный звон из храма. Порядок был такой же, как и накануне, только вместо гробов теперь несли одни ковчежцы со святыми мощами, и теперь уже все духовенство шло в полном облачении…»

+
Храм во имя св. Марии Магдалины в Гефсиманском саду на Святой Земле был построен Государем Императором Александром Третьим в память его матери Императрицы Марии Александровны. Это образец русской архитектуры московского стиля, церковь увенчана семью луковичными куполами. Внутри ее находится иконостас изящной работы из белого мрамора с орнаментом темной бронзы. Иконы в нем кисти Верещагина, пол в храме из разноцветного мрамора.

В нижней части Гефсиманского сада вокруг храма недалеко от ворот одновременно с его постройкой возвели домик в два этажа, надпись над входом которого гласит:

«В память Вел. Князя Константина Николаевича и его внучки Великой Княгини Александры Георгiевны».

Рядом с этим домом у ограды находится место, освященное новозаветным преданием: Матерь Божия после Своего Успения сбросила здесь Свой пояс неутешному апостолу Фоме, не заставшему Ее погребения, и благословила всех апостолов. Камень, у которого это происходило, обнесен решеткой, над ним поставлен в киоте образ Успения Пречистой.

У русского храма в Гефсиманском саду находится женский Гефсиманский монастырь Вифанской общины Воскресения Христова, которую основала в 1934 году с благословения митрополита РПЦЗ Анастасия принявшая православие шотландка Стелла Робинсон, в монашестве — игуменья Мария. В 1932 году она вместе с другой британкой Аликс Спрот стала ревностной приверженкой православия, они принимают монашество, в какое Спрот постригают с именем Марфы.

Мать Мария и монахиня Марфа прикладывают все силы для помощи Русской Духовной миссии РПЦЗ в создании новой общины в Вифании. Марфа посвящает себя служению меньшой братии и детям и находится в селении Вифания, расположенном неподалеку на северо-восточном склоне Елеонской горы. Марию назначают настоятельницей этой общины, посвящают в игуменьи, она поселяется в русской части Гефсиманского сада рядом с храмом св. Марии Магдалины.

Слово «Вифания» в переводе на русский — «дом фиников» или «дом бедности», теперь это селение мусульманское под названием Эль-Азарие, но его Елеонские окрестности святы для христиан: по горе от Иерусалима идет евангельская пешеходная дорога. При въезде в Вифанию — русский участок земли в два гектара, приобретенный в 1909 году для нужд паломников. Тогда здесь построили два каменных двухэтажных здания и обнесли территорию стеной. Во время Первой мировой войны турецкие солдаты хозяйничали тут, разгромив постройки вплоть до выломанных оконных рам и дверей. Все это пришлось восстанавливать трудами матери Марии и монахинь.