Хорошие парни всегда побеждают, не так ли?

Константин Амброзиа уже несколько лет служил в Государственном Управлении полиции штата Кентукки. Он работал в особом отделе и имел большой опыт в расследовании преступлений, связанных с насилием. Именно так он встретил свою новую любовь, Рен Соренсон. Они познакомились в местном приюте для женщин, ставших жертвами насилия. Обычно он не позволял себе привязываться к женщинам, но в Рен было что-то загадочное. А после их близости он понял, что за очень долгое время у него не было секса круче, чем с ней. Ему понравилось слегка выйти за рамки и продемонстрировать грубость.

Недавно ему пришло сообщение из Департамента полиции округа Форт об ужасном преступлении в церкви и убийстве священника. Общая картина указывала на то, что убийство было совершено в состоянии аффекта. Поэтому и вызвали Константина — человек, совершивший это преступление, сам мог быть жертвой насильственных действий.

Константин въехал в небольшой городок за пределами Луисвилля. Вдоль главной улицы ровными рядами росли деревья и цветущие кустарники — тишь да гладь. Полная идиллия. Но Константину вскоре предстояло понять, что место это далеко не идиллическое. Маленькие кусочки ада просачивались из преисподней, проникали в жизнь каждого здесь, пока люди не начали принимать это как должное.

Подъехав к церкви Святого Антония, Константин припарковал свой черный «Форд» без опознавательных полицейских знаков и вышел из машины. Что-то в этом месте показалось ему жутким — что-то очень знакомое — но он не мог понять что.

Первое железное правило: всегда сначала обследовать внешний периметр объекта и все его детали. Константин кивнул начальнику местной полиции — человеку с довольно порочным лицом. Судя по его виду, подобное шоу у них не в первый раз, и Константин почувствовал себя не в своей тарелке, оказавшись в таком маленьком городке. Определенную долю спокойствия дарило ощущение тяжести пистолета, висевшего на бедре. Константин решил обойти церковь сзади. Стоянка освещалась парковочными фонарями, время от времени мигающими в липкой духоте летней ночи.

Константину не нравились его предчувствия, но работа есть работа. Он сам раскрыл и помог другим раскрыть бесчисленное количество дел об убийствах и изнасилованиях. Теперь вот одно из таких произошло здесь, в этом захолустье. Америка везде одинаковая, по крайней мере, для него. Обойдя церковь и облазив с фонариком все окрестные кусты, Константин вернулся с пустыми руками. У входа его встретил местный начальник полиции и прикоснулся к своей шляпе в знак приветствия. Константин приблизился к нему, решив спросить, почему чувствует какое-то странное постороннее присутствие.

— Добрый вечер, шеф. Я сержант Амброзиа. Меня вызвали сюда по служебной связи. Я из особого отдела. Есть что-нибудь, что мне следовало бы знать? — спросил Константин у шефа полиции. Уперев руки в бедра, он пристально смотрел на шестидесятилетнего офицера. Выглядел тот гораздо старше своего возраста: глубокие морщины покрывали его лицо, а верхняя губа была скрыта совершенно седыми усами.

— У этого города дурная слава, сынок. Тебе предстоит повстречаться с этими воспоминаниями.

Константин нахмурился, сбитый с толку его заявлением, но решил не вступать в разговоры об истории городка — на это не было времени — и просто кивнул. Он и так уже был зол из-за того, что вынужден пропустить ночь и перепих с самой лучшей киской в лице своей новой девушки. Натянув на руки перчатки, он поднялся по лестнице и толкнул центральную дверь. От запаха несвежей крови и ладана у него закружилась голова и подкосились ноги.

Сделав шаг внутрь, он увидел изуродованное тело человека, лежащее на вершине церковного алтаря. Взгляд Константина метнулся к стене напротив, и его сердце перестало биться, когда он прочел написанные кровью слова, повторяющиеся снова и снова. Он попытался убедить себя, что улиц под названием Хармони-уэй много, но к предчувствию, возникшему чуть раньше, добавилось чувство усилившегося беспокойства, а к горлу подступила тревожная тошнота.

Хармони-уэй

Адрес квартиры Рен.

Резко развернувшись, Константин выбежал из церкви, на ходу стягивая с рук резиновые перчатки. Вытащив из кармана телефон, он набрал номер Рен, но звонок был переадресован на голосовую почту. Снова и снова он пытался дозвониться. Безрезультатно.

Константин понял, что ничем хорошим это не закончится.

И помчался на 990 Хармони-уэй.

Глава 21

Конец никогда не будет концом…

Риз снова стоял, любуясь ее обнаженным истерзанным телом. Он знал, что смог заставить Рен понять содеянное ею. И надеялся, что Рен уяснила: она гораздо больше похожа на него, чем когда-нибудь думала. Риз понимал, конец близок, но полностью не был уверен в том, что за этим стоит.

Риз считал ее неглубокие вдохи, пока она лежала, погруженная в темную дремоту, и задавался вопросом: а достоин ли он вообще любви? Ему понравилось, как прозвучали его же слова о том, что любовь и ненависть не могут быть друг без друга. Но он не знал, способен ли полностью посвятить себя чему-то одному.

Риз не знал, сможет ли убить ее, но в одном был уверен — без нее он дальше не сможет. Возможно, это и есть любовь. А может, одержимость. Как ни назови, Риз понимал, что не сможет перевернуть страницу и начать жить дальше без нее. Последние десять лет он прожил в полной изоляции. И те немногие люди, входившие в его жизнь, не были в ней желанными гостями.

Хотя их встреча была далека от классического воссоединения, Риз верил, что главная цель — это заставить Рен понять свое прошлое. И она должна вынести все, что он для нее приготовил. Его привычки были темными и низменными. Они — часть того, кем он был, и никогда не исчезнут. Он всегда нуждался в той глубоко укоренившейся порочности, чтобы выжить. Чтобы дышать. Выдержит ли она?

Риз почувствовал, как по позвоночнику начинает подниматься желание причинить боль, пронзая его своими иглами и уговаривая снова окунуться в бездну таких наслаждений, которые для любого садомазохиста стали бы ночным кошмаром. Стиснув зубы, Риз наблюдал, как ее обнаженная грудь вздымается и опадает — окровавленная и покрытая синяками, благодаря его рукам. Ее бедра испачканы кровью — любимый ярко-красный цвет уже сменился хорошо знакомым ему оттенком. Риз убеждал себя, что прежде, чем они раз и навсегда распрощаются со своим прошлым, он должен еще раз вернуться в черный как смоль ужас, настойчиво зовущий их обоих.

Он должен причинить ей боль, а затем любить ее.

Сбросив полотенце, Риз прошел через всю комнату, поднял свои джинсы и вытащил из кармана нож.

Он убеждал себя, что это всего один раз. Это всегда было всего одним разом. Именно это он обычно обещал себе.

Вытащив на свет лезвие, Риз восхитился его блеском и смертоносностью. Он буквально благоговел перед ее телом, но вскоре засомневался. А прав ли он? Выживет ли она? Достаточно ли для нее окажется его любви? Он все еще не услышал слов, в которых так отчаянно нуждался и которые так и не слетели с ее губ.

Ты не плохой мальчик, Риз. Ты не виноват, Риз.

Он прижал кончик ножа под подбородком Рен, чтобы разбудить ее. Она открыла глаза, но в них не было удивления. Рен смирилась со своей судьбой. Она отказалась от борьбы. Ее вагина была истерзана изнутри, но по-прежнему страстно желала его. Ее сердце разбилось на куски, когда она лицом к лицу столкнулась с правдой о том, что отняла у людей жизни. И с той ложью, в которую верила.

Ее разум был затуманен стрессом, через который пришлось пройти. Она задавалась вопросом: неужели все это действительно ради него? Рен решила, что, возможно, Риз прав: любовь и ненависть не существуют друг без друга.

Она лениво приподняла бровь. Силы быстро покидали ее. Рен толкнула подбородок на острое лезвие, и появилась небольшая колотая рана. У Риза отвисла челюсть. Он не ожидал, что она будет наслаждаться его безумием. Не уверенный до конца, хорошо это или плохо, Риз решил пока принять все, как есть.

— Я хочу услышать, как ты скажешь это, Рен. Скажи те самые слова, о которых я просил столько лет назад. Скажи их сейчас.

Риз приблизил нож к ее розовому торчащему соску. Она жаждала его прикосновений, и, хотя была уже во всех отношениях совершенно истерзанной, нуждалась в них больше, чем в следующем вдохе. И точно знала, о каких словах он говорит.

— Ты не плохой мальчик, Риз. Ты не плохой мальчик! — всхлипнула Рен.

Наконец-то он поверил ей. Справедливость восторжествовала. Риз слегка надавил на лезвие, чтобы сделать маленький разрез под ее соском, и испытал чувство гордости за то, что она не кричала от боли. Рен лежала, распростертая на кровати, пропитанной мочой и кровью, и по-прежнему жаждала его прикосновений, пока он резал ее ножом. Наконец-то она подчинилась ему. Риз медленно повел лезвие ножа вниз, вдоль ее живота, периодически останавливаясь и делая небольшие надрезы — знаки того, что она принадлежит ему навсегда.

— Освободи меня, Риз! Черт возьми, трахни меня! — умоляла Рен, прижимая руки к кровоточащей груди. Риз понял, что встретил свою половинку на всю жизнь. Они должны быть вместе! Он крепче сжал нож и толкнулся своим твердым членом в ее порезанное влагалище. Она вскинула брови в ответ на охватившую все тело боль, но с каждым ударом его бедер удовольствие все больше нарастало, пробиваясь на первый план, и, в конце концов, победило. Тугая киска Рен сжалась вокруг его члена, когда рвущийся на свободу оргазм грозил превратить ее в не более чем дышащую версию того, кем она обычно была. Ей хотелось подольше чувствовать себя живой.

Рен ударила Риза по лицу, зная, что это подстегнет его. Он стал трахать ее еще сильнее и глубже, пока она не кончила вокруг его члена, двигаясь с ним в идеальной синхронности. Его нож был по-прежнему прижат к ее горлу. Одно неосторожное движение, один чуть более сильный толчок, и она лишится жизни. Рен никогда не думала, что превратится в женщину, получающую удовольствие от таких отвратительных вещей. Она была грешницей — такой же, как и Риз, — способной отнимать человеческие жизни.

Не убирая ножа от ее горла, Риз кончил и, расслабляясь, наслаждался удивительным действом, в котором только что принял участие. У него за всю жизнь никогда не было такого секса. Он всегда принуждал женщин к участию в ужасных и кровавых извращениях. Риз был уверен, что не сможет отпустить Рен. Не после такого потрясающего опыта, как этот. Не после всего того безумия, объединившего их. Вытаскивая из нее свой член, он бросил взгляд вниз, между ее бедер — кровать под ней с каждой секундой становилась все более влажной. Крови стало больше, и Риз начал беспокоиться. Обычно он никогда не волновался, потому что ему было все равно. Когда ты не любишь, тебе на всех наплевать. У тебя нет любимого человека, о котором надо беспокоиться, потому что единственное твое занятие — убивать. Но именно в эту секунду он понял, что ее жизнь висит на волоске, и ему очень не хотелось, чтобы этот волосок оборвался. Риз всегда хотел, чтобы Рен была с ним. Он не мог обещать, что снова не причинит ей боли, но сделает все возможное, чтобы не доводить ее до такого ужасного состояния, как сейчас.

Рен была в полубессознательном состоянии после оргазма на фоне торжества боли, которая сейчас окутывала волнами ее пульсирующее тело, словно приглашая в свои дружественные объятия. Она с трудом могла моргать, веки ее двигались с каждым разом все медленнее.

— Рен? Вставай. Поднимайся. Пора идти, — проговорил Риз, пытаясь скрыть панику в голосе.

Рен попыталась приподняться на локтях, но была слишком слаба. Риз похлопал ее по лицу, пытаясь привести в чувство, но она смотрела на него мутным пустым взглядом.

— Я ненавижу тебя. Но, думаю, что и люблю одновременно.

Риз почувствовал небольшое облегчение, но паника не отступала. Он быстро нацепил на себя одежду и собрал в дорогу кое-какие вещи из ванной Рен, включая аптечку первой помощи. Потом натянул на Рен трикотажные черные капри и майку. У нее не было особых сил помочь ему в этом, но она изо всех сил старалась хотя бы поворачиваться так, чтобы Риз смог одеть ее. Взяв с прикроватной тумбочки резинку для волос, Риз попытался собрать ее спутанные кудри. В итоге получилась какая-то плюшка на затылке, но лучше так, чем свисающие на лицо локоны.

Схватив сумку с их пожитками, он попытался заставить Рен встать. Ее ноги дрожали, поэтому Риз решил не рисковать, чтобы она вдруг не упала с лестницы. Перекинув ее через плечо, Риз сбежал по ступеням — по тринадцати ступеням, если быть точным — и увидел вдалеке свой грузовик. Он не хотел ехать на нем, так как, скорее всего, о его угоне уже заявили. Он достал из сумки Рен ключи и, нажав кнопку на брелоке, увидел припаркованный под фонарем черный «Понтиак Санфайр». На горизонте маячил их финал. Или, в его представлении, новое начало.

— Рен, мне нужно, чтобы ты попробовала идти. Пожалуйста. — Риз опустил Рен на землю. Она пошатнулась, но он подхватил ее, закинув ее руку себе на плечо и помогая ей передвигаться. Они добрались до машины, и Риз открыл багажник, чтобы бросить в него сумку. Невдалеке послышался нарастающий визг шин по асфальту — кто-то явно спешил. И Ризу этот звук совершенно не понравился.

Рен упала на колени, сознание медленно покидало ее, но она изо всех сил старалась цепляться за жизнь, которая была не более, чем ложью. Те мгновения, которые она разделяла с Ризом, были самыми честными за все годы ее жизни. Визг тормозов прервал мысли Рен — как раз когда она начала ощущать желание бросить все. Рен почувствовала, как ее поднимают на ноги, возможно, чтобы внешне казалось, будто она в порядке. Скрип автомобильных шин прекратился и раздался звук резко открывшейся двери.

— Отпусти ее. Я сержант Амброзиа. Департамент полиции штата Кентукки. Рен, детка, иди ко мне, ты в безопасности.

Риз стоял неподвижно, боясь моргнуть, отчего глаза его чуть не вылезали из орбит. Его смертельная хватка на талии Рен становилась сильнее. Он ни за что не отпустит ее. Она его любовь. Она его ненависть.

Услышав знакомый голос, Рен открыла глаза, чтобы увидеть расплывчатое изображение человека, отдаленно напоминающего мужчину, о котором она могла только мечтать. Того самого, который приготовил для нее ужин. Того, кто заботился о ней. Того, кто хотел быть с ней. Но та Рен умерла. Она похоронена под слоем лжи.

— Ко… — пробормотала Рен.

Риз сжал руку сильнее, давая ей понять, что он по-прежнему контролирует ситуацию. Сохраняя гробовое молчание, Риз наблюдал за тем, как стоящий перед ним полицейский осторожно положил руку на бедро, а затем быстро выхватил пистолет и направил прямо на него.

— Отдай. Ее. Мне. Сейчас же, — потребовал Константин.

— Спаси меня, — прошептала Рен.

Риз вышел из себя. Он жестоко обманулся, полагая, что сломал ее, и что от той девушки, которой она была, осталась одна только оболочка и ничего больше. Сейчас Рен четко дала ему понять, что все это ложь. Он вытащил нож из кармана и прижал к себе Рен с такой силой, что лезвие обагрилось кровью из ее шеи. Не сводя глаз с Константина, он приблизил губы к ее уху и произнес:

— Есть только один Бог, который может тебя спасти. И этот Бог — я.

Риз быстро развернулся и толкнул Рен в багажник ее собственной машины. Закрывая его, он услышал громкий хлопок и ощутил резкую боль в правом плече. Риз пошатнулся, едва не упав на багажник, но, быстро восстановив равновесие, запрыгнул в автомобиль и завел его, несмотря на продолжавшийся свист пуль.

Риз включил заднюю передачу, хладнокровно сбил человека с пистолетом, а потом, переключив скорость, помчался в сторону автомагистрали.

 

***

 

Спустя четыре часа езды и полный бак украденного бензина, Риз все еще чувствовал себя слишком напуганным, чтобы открыть багажник. Он был уверен, что она мертва. И знал, что не сможет пережить этого, поэтому продолжал ехать.

Дорога.

Кровь.

Он не переставал думать о том, каким сломленным чувствовал себя рядом с ней, но в то же время Риз никогда не ощущал себя настолько цельным — полнейший оксюморон.

Выезжая за пределы небольшого городка в восточном Огайо, он остановился перед перекрестком. Мозг кипел от одолевавших его мыслей.

Урчание мощного двигателя идеально нарушало тишину раннего утра, и Риз наблюдал, как солнечный диск появляется на восточной стороне неба.

Тук… Тук… Тук…

Глаза Риза округлились, и он резко пришел в себя. От былых тревог не осталось и следа.

— Я ненавижу тебя! Я чертовски ненавижу тебя! — выкрикивала Рен из багажника.

Риз взглянул на себя в зеркало заднего вида и улыбнулся.

Конец — это вовсе не конец. Конец — это только начало.

* КОНЕЦ *